Тегов пока нет.
«У всех фальсификаторов есть семьи. Дети пусть их стесняются, внуки…»
Николай КОЗЛОВ: «У всех фальсификаторов есть семьи. Дети пусть их стесняются, внуки…»
22 кастрычнiка 2015 г.
Николай Козлов в 2008 году на парламентских выборах в Беларуси, будучи сотрудником уголовного розыска УВД Центрального района Минска, нес ночное дежурство на избирательном участке №463 Старовиленского округа №105. Был последний день досрочного голосования. Председатель участковой комиссии Алевтина Гладкая в доверительной беседе с Козловым сообщила, что после ухода наблюдателей он должен отдать ей ключи от помещения, где стоят урны, чтобы она могла вбросить часть бюллетеней в поддержку официального кандидата. «Видимо, мое звание подполковника милиции внушало председателю комиссии доверие, – рассказывал Николай Козлов, – и она решила, что я просто обязан быть с ней заодно.
Мы беседовали минут сорок. Я пытался убедить ее не делать этого, говорил, что допускаю: она поставлена в сложные условия, но разумный выход есть всегда из любой ситуации. Предлагал: «Пусть люди голосуют так, как считают нужным. В крайнем случае, если кто-то наверху будет недоволен вашей работой, ссылайтесь на меня. Мол, не дал возможности...» В общем, Николай Козлов отказался участвовать в фальсификациях. Однако вышестоящее руководство отдало приказ передать ключи Алевтине Гладкой. «Минут через семь трое (!) членов комиссии зашли в комнату с урнами, – рассказывал Николай. – Через какое-то время я открыл дверь и увидел, как все трое стоят возле урны и бросают туда бюллетени. Стопка была довольно серьезной. Я тут же снова позвонил своему начальнику и заявил: «Я докладываю, что только что на моих глазах был произведен вброс бюллетеней в урны для голосования». «Это не ваше дело, – ответил он. – Будем разбираться завтра».
Наверное, несложно догадаться, чем завершилось это «будем разбираться». Слежка, прослушка, другие мероприятия, направленные на то, чтобы привлечь Козлова к уголовной ответственности… «Нервозность ситуации все же сказывалась, стало зашкаливать давление, – вспоминал Николай. – И я решил, что с этой службы надо уходить. Проверку никто не проводит, наружка ведется, телефоны прослушиваются. Одним словом, перспективы у меня не радужные. Зимой 2009 года я уволился в запас по состоянию здоровья. Через какое-то время меня оставили в покое и мои «провожатые».
Когда в 2010 году накануне очередной президентской кампании в Беларуси «Народная Воля» опубликовала это скандальное разоблачение, замять, спустить на тормозах историю не получилось. Генеральная прокуратура поручила Министерству внутренних дел провести проверку по фактам, указанным в публикации. Но... ГУВД Мингорисполкома отчиталось, что «в ходе проверки обстоятельства, указанные в данной статье, не нашли своего объективного подтверждения». Вот так начальство городского управления внутренних дел, по сути, «сдало» подполковника Николая Козлова. И вот на недавних выборах президента Алевтина Гладкая, та самая, что была председателем комиссии на избирательном участке №463 Старовиленского округа №105 на парламентских выборах 2008 года, и ее заместитель Алексей Пятница снова возглавляли избирательную комиссию. На этот раз на участке №24 г.Минска, который располагался в той же СШ №188, что и в 2008 году. Николай Козлов зарегистрировался на этот участок наблюдателем от Объединенной гражданской партии…
«Они хрюкают у корыта, сбились в группки и обеспечивают свое настоящее»
– Николай, вы целенаправленно пошли наблюдать на этот избирательный участок? – Конечно! В эту кампанию я решил быть наблюдателем, мне было интересно посмотреть, как проходит голосование, так сказать, с другой стороны. Это был мой первый опыт. Когда просмотрел участки в Центральном районе Минска и увидел, что на одном из них снова будут «трудиться» Алевтина Николаевна Гладкая и Алексей Николаевич Пятница, естественно, записался туда. Причем сначала я хотел попасть непосредственно в избирательную комиссию, но меня в списки комиссии не включили. А зарегистрироваться наблюдателем было несложно.
– Не удивились, что Гладкая и Пятница продолжают считать голоса? – Нет, нисколько. Сложилась традиция, а традиция не вызывает удивления. Я знал, что на всех выборах Гладкая и Пятница востребованы. Все семь лет после того скандала они в комиссиях. Единственное что – меняются местами: один председатель, второй заместитель, потом наоборот.
– Какой была реакция Алевтины Гладкой, когда она вас увидела? – Вы знаете, она такая актриса… Чего у нее не отнимешь, так это самообладания. Но удивление на лице читалось. Не помню подробностей нашего первого разговора, но суть передам точно. Она спросила: «Вы наблюдать?» Я ответил: «Да, я пришел наблюдать лично за вами». Позже Гладкая утверждала, что не сразу меня узнала, не сразу поняла смысла моих слов... Я каждый день провожал Гладкую и ее команду из школы. Ждал, когда закроется участок и они уйдут из школы. Я ей говорил: «Если вы вернетесь бросать бюллетени, то по крайней мере вам придется прогуляться по улице, а не сидеть в теплом кабинете». На участке я работал с напарницей, тоже членом Объединенной гражданской партии Светланой Якшиной. Представители ОГП так работали на всех участках – чтобы два человека, чтобы контроль был постоянный, чтобы посчитать каждого проголосовавшего.
– Не хотели задать ей вопрос: «Алевтина Николаевна, зачем вам это надо?»? – А я задавал. Я сказал ей: «Вам не надо быть больше председателем комиссии, вам надо уходить». Ничего конкретного она не ответила. Ни ее, ни Пятницу вся эта ситуация нисколько не смущает. Поначалу у меня сложилось впечатление, что у Пятницы какие-то остатки совести есть, когда с ним общаешься – интеллигентный человек. Потом, когда я увидел, что на участке голосуют «карусельщики» и их встречают либо Гладкая, либо Пятница, понял, что ошибся. Случайных людей в комиссию, тем более руководить ею, не берут.
– Вы уверены, что удалось поймать за руку «карусельщиков»? – Что такое «карусель»? В моем понимании, это когда одни и те же люди голосуют на разных участках, обеспечивая тем самым явку и нужный результат. У меня 17 лет работы в уголовном розыске. Я выработал навык, который помогает мне определить людей, которые хитрят, ловчат. Подозрения возникли еще в первые дни голосования. Заходили странные группы людей, абсолютно разных, быстро голосовали и уходили с участка. И это неестественное поведение: оно видно – когда люди озираются, торопятся сбыть с рук бюллетень… Я четко понимал, что не имею права ошибиться, потому что, если бы ошибся и мне показали паспорт с пропиской, был бы скандал, повод меня удалить с участка (хотя в субботу меня все равно удалили).
Когда пришла очередная такая группа – мужчина и две женщины с паспортами наизготовку – и подошли к комиссии, стали шептаться и один из членов комиссии увидела, что я очень внимательно за ними слежу, отказалась им выдать бюллетень. Они растерялись и обратились к заместителю комиссии Пятнице, как бы апеллируя, удивляясь, почему им не дали бюллетень. Но тот сделал вид, что их не знает. В полной растерянности они вышли. И я понял, что это не случайные люди. Взяв планшет, я последовал за ними до магазина «Бульбашъ». В торговом зале я к ним подошел, на видео это есть, и спросил, с какой целью они приходили на этот участок. Они ответили, что они – семья, недавно купили квартиру и просто ошиблись участком. Я спросил: а вам хоть сказали, на каком участке вам голосовать? Они залепетали, что сами посмотрят в интернете. Ну а когда отказались назвать улицу, где живут, мне абсолютно все стало ясно.
– У председателя комиссии попросили объяснений? – Гладкая сказала, что это блажь. И почему-то стала оправдываться: «Мы же не выдали им бюллетени…» Я про себя решил: хорошо, подождем, когда выдадите бюллетени. И это случилось в субботу. На участке опять появились какие-то странные люди, вели себя не совсем естественно. Зашел мужчина в нелепой шляпе, быстренько проголосовал и быстро ушел. Я решил посмотреть, куда он пойдет. На улице его ждала группа людей, к которой он присоединился. Через пару минут другой мужчина из этой группы пошел голосовать. Я за ним. Когда он проголосовал и вышел в коридор, я в присутствии Гладкой и дежурившего на участке милиционера попросил показать документы, чтобы он подтвердил, что имеет отношение к этому участку. Он повел себя нервно, начал кричать, отказывался показать паспорт. Тогда я обратился к сотруднику милиции, потребовал, чтобы он, являясь должностным лицом, проверил документы. Милиционер отказался, заявив, что у него нет оснований для проверки.
Думаю, что мне могли утереть нос и потребовать у гражданина паспорт с пропиской. Или там все-таки была не та прописка? Что мне оставалось – это последовать за ним и посмотреть, что будет дальше. Мне было интересно, как «карусельщики» сюда приходят. Может, машина какая их привозит? Взяв свой планшет, я проследовал за ними. Они зашли в «Бульбашъ». Я за ними. Включив камеру, еще раз вежливо попросил показать документы. Они отказались. Я им объяснил, что подозреваю их в том, что они фальсифицируют выборы, поэтому я прошу их показать документы. Конечно, они отказались, пожилая женщина из этой компании пригрозила, что позвонит в милицию и обвинит меня в том, что я пытаюсь ее изнасиловать.
Когда они пошли дальше, я пошел параллельно через дворы. И когда вышел из-за угла одного из домов, увидел эту компанию, к которой присоединилась женщина помоложе, в серой шапке. Она выдавала им деньги. – Деньги? Прямо на улице? А может, это были бомжи, кучковались, чтобы выпить? – На бомжей они точно не похожи. И на пьяниц не похожи. Мужчина, у которого я просил показать паспорт около участка, больше похож на отставника из какого-нибудь союза ветеранов. Крепенький такой старичок. И деньги, думаю, им платили за то, что проголосовали. Я не видел, что это были купюры, но жесты характерные – как деньги передают, как их берут, кладут в карман. Ну вряд ли это были контрамарки в Оперный театр. В общем, я включил камеру и пошел снимать. Думаю: ну, сколько успею, столько сниму насколько возможно близко. Они меня увидели, женщина, которая с ними рассчитывалась, просто бросилась бежать. Остальные зашли за угол, но потом передумали и, когда я вышел, решили отобрать у меня планшет.
Они несколько раз ударили меня по ногам, пытались схватить планшет. Я решил, что сопротивляться не буду, буду просто уворачиваться, потому что это пожилые люди, и, случись потасовка, я просто убежден, что виноватым окажусь я. Я заскочил в какое-то учреждение и попросил женщину-вахтера вызвать милицию и параллельно вызывал сам. Когда они убедились, что я не шучу и действительно вызываю милицию, они стали уходить в разные стороны. Для себя я решил, что более важно для меня выяснить, кто эта женщина, которая с ними рассчитывалась. Увидел, как она заходила в небольшой двухэтажный дом по улице Богдановича. Патрульные, которые приехали по вызову, ее не нашли. Думаю, она закрылась в какой-то из квартир. – С участка вас удалили из-за этого инцидента? – Не только. В течение всех дней провластные наблюдатели строчили на меня жалобы по разным поводам. Хотя поначалу явных конфликтов у нас не было. Мы считали голосовавших, и комиссия, естественно, считала выданные бюллетени. И всегда подсчеты наши совпадали. Только на четвертый день досрочного голосования, в пятницу, у нас оказалось на три проголосовавших меньше. Решили, что мы недосмотрели. В субботу, когда меня удалили с участка, моя напарница после обеда одна вела подсчеты, ни на миг не отлучаясь. Когда в субботу комиссия вывесила общий итог, сколько всего избирателей проголосовало досрочно, то разница с нашими подсчетами составила… 213 человек! Светлана была шокирована, она плакала от такого бессовестного вранья.
Видимо, они добросили бюллетени еще в первые дни, когда был легкий доступ, потому что прорезь в урне, куда бросают бюллетени, была закрыта небольшим листком бумаги, заклеенным по углам канцелярским скотчем. Отклеивай и бросай что хочешь. Три дня я просил Гладкую, чтобы они нормально опечатали урну для голосования. Я же видел, как в 2008 году они вбрасывали ночью бюллетени, причем тогда урны были серьезно оклеены. Договорились, что я принесу клей и мы будем урну заклеивать на ночь. Но это было на третий день…
– Сейчас, когда выборы уже закончены, будете искать этих «карусельщиков»? – Конечно. И найти их несложно. Особенно тех, которые голосовали и пытались отобрать у меня планшет. Я же потребовал вызвать следственно-оперативную группу, когда вернулся на участок. Они приехали, приняли у меня заявление, сделали осмотр места происшествия на Коммунистической. В школе очень хорошее видеонаблюдение. Опечатали оборудование, так как не смогли найти специалиста, чтобы сразу записи забрать… То есть при желании их найти просто.
– Мне кажется, вы прекрасно знаете, чем заканчивались все проверки, которые проводились по вашим заявлениям – «факты не подтвердились»… – Я думаю, что на этом дело не закончится. Надо, чтобы каждый член комиссии, сотрудник милиции, который проверяет мое заявление, знали, что рано или поздно им придется за все ответить. Я Гладкой говорил, что, бросая бюллетень, она берет на себя ответственность решать за меня. А я не хочу, чтобы она решала. Но если она берет такую ответственность, то должна за это ответить. Если не перед судом, то перед семьей, соседями, своими учениками, их родителями. У всех фальсификаторов есть семьи. Дети пусть их стесняются, внуки.
Вообще надо сказать, что это не выбор народа – выбор какой-то группы людей. Как человек, много лет проработавший оперативником, я могу предполагать, что в Беларуси орудует устойчивая организованная преступная группа. Это сбитые коллективы, они из одной системы, они делают одно и то же. С 2008 года Гладкая, Пятница, секретарь этой комиссии все время работают в одной комиссии… Одни и те же люди. Им что, медом намазано? Ведь можно отказаться по принципиальным соображениям, а можно сослаться на здоровье, давление…
Все наблюдатели от ОГП на тех участках, где работали, зафиксировали немалые различия между количеством проголосовавших, подсчитанным ими, и официальными данными. И если принять во внимание, что «карусельщики» ходили по разным участкам, что на некоторые участки избирателей просто загоняли, что бюллетени вбрасывались, то реально досрочно проголосовали процентов 10–12 от общего числа избирателей. И пусть Лукашенко не думает, что его выбрал народ. Его выбрали люди, которые называют себя комиссиями и курируются вертикалью. Они хрюкают у корыта, сбились в группки и обеспечивают свое настоящее. Но думают ли они о будущем?!
